Беда к Мейерхольду и его жене подкрадывалась постепенно. Сначала закрыли театр великого режиссера. Произошло это в 1938 году. А до этого были арестованы многие знакомые Всеволода Эмильевича и Зинаиды Николаевны. Мейерхольд отлично понимал, что кольцо вокруг него сужается и надо готовиться к самому худшему. Райх предложила написать Сталину, Мейерхольд был уверен, что это бесполезно. Он, по-видимому, знал о негативном отношении к нему «отца народов» и запретил что-либо писать.
Арестовали Мейерхольда в Ленинграде, 20 июня 1939 года. «С тех пор каждую ночь Зинаида Николаевна плакала и кричала, – пишет в своей книге «Скрещивание судеб» М. Белкина. – Лидия Анисимовна бегала к ней по коридору из своей комнаты, что у кухни, уговаривала ее». Но все было напрасно. Полная отчаяния Райх все же написала Сталину письмо, в котором пыталась его убедить, что Мейерхольд – гениальный режиссер, а он, Сталин, ничего не понимает в театральном искусстве. Наивная, она надеялась «отца народов» в этом убедить… А на самом деле, хуже этого придумать ничего было нельзя. Это письмо и решило ее участь: судьба Мейерхольда уже была решена до этого.
После обыска, последовавшего сразу после ареста Мейерхольда, часть комнат в квартире сразу были опечатаны, причем в одной из них (кабинете режиссера) почему-то не был закрыт балкон. Увидевшая это домработница сначала хотела об этом сказать проводившим обыск, но потом побоялась и промолчала. Этой детали никто не придал никакого значения.
А спустя еще несколько дней в квартиру к Райх явились два человека, представившиеся работниками НКВД. Под предлогом проверки (не нарушена ли печать на кабинете режиссера?) они все осмотрели, затем вскрыли опечатанную комнату, подошли к балконной двери, которая, как уже говорилось, была не закрыта, и вновь оставили ее незакрытой. Вновь опечатали кабинет, не закрыв его на ключ внутреннего замка, и удалились. Сейчас, когда уже известны все последовавшие за этим события, создается впечатление, что визит был специально спланирован. Что пришедшие появились в квартире только для того, чтобы убедиться в том, что балкон не закрыт, а также для того, чтобы оставить незакрытой дверь из этой комнаты.
Убийство
В ночь с 14 на 15 июля 1939 года в квартире в Брюсовом переулке оказалось только двое: Зинаида Николаевна и Лидия Анисимовна. Сын Райх Константин был у бабушки в селе Константиново Рязанской области, а дочь Татьяна отдыхала на даче в Горенках. По словам Л. Чарнецкой, Зинаида Николаевна в ту ночь долго не ложилась спать и пересчитывала облигации, которые намеревалась заложить: в доме не было ни копейки денег, не на что было утром идти за продуктами. Эти облигации, кстати, так и остались на столе…
Двое неизвестных попали в квартиру через балкон. Сделать это было совсем нетрудно: все уже было приготовлено. Сначала они по крыше примыкающего одноэтажного нежилого строения, расположенного во дворе, перелезли на балкон, затем через незакрытую дверь балкона зашли в кабинет Мейерхольда. В пустующей и не убиравшейся уже на протяжении 25 дней комнате было полно пыли. Неизвестные пошарили в ящиках, совсем не беспокоясь о том, что оставляют на бумаге и мебели множество отпечатков пальцев. Они явно хотели создать впечатление, что действовали обычные грабители. Но никаких ценностей в кабинете Мейерхольда давно уже не было...
Из кабинета, также заблаговременно открытого, убийцы Райх попали в ее комнату. Неожиданно для них Зинаида Николаевна еще не спала. Трагедия последних дней не давала ей покоя: как жить дальше, к кому следует обратиться за помощью, как спасти мужа? О том, чтобы позаботиться о своей собственной безопасности, у нее даже мысли не было…
Открыв дверь в комнату Райх и увидев сидящую за столом женщину, пересчитывающую облигации из раскрытой шкатулки, неизвестные тоже были ошарашены: они предполагали, что Зинаида Николаевна должна была давно уже спасть. Отступать было некуда. Они набросились на женщину и стали ее душить. Райх физически была достаточно сильна. Она стала отчаянно защищаться. Об этом можно судить по сдвинутой мебели и поваленным стульям. Звала на помощь. Для нападавших дело приняло нежелательный оборот, и они пустили в ход ножи. Потом на теле Райх обнаружат 17 ножевых ранений в грудь и одно в шею…
На крик Зинаиды Николаевны проснулась Лидия Анисимовна и, как потом выяснится, многие жители этого дома. Вскочив с постели, домработница бросилась в комнату хозяйки и, увидев, что там происходило, тоже стала кричать. Убийцам пришлось скрываться. Один из них убежал через балкон, другой – через входную дверь. Последний, встретив на своем пути Лидию Анисимовну, ударил ее чем-то острым (ножом?) по голове и выбежал по лестнице. Кровь залила лицо Чарнецкой. Однако она нашла в себе силы выбежать на лестничную клетку и позвать на помощь.
Первым отозвался дворник, спавший в своей каморке. Но застать убегающего он не смог и только вызвал «скорую», которая отвезла обеих женщин в больницу. По дороге Зинаида Николаевна скончалась (есть версия, что она умерла в больнице). Ее дочь Татьяна Есенина сообщала своей подруге художнице Мирель Шагинян (дочери писательницы Мариетты Шагинян) 20 июля 1939 года: «Милечка, дорогая. Мою маму убили в ночь на 15-е июля. Ее уже похоронили на Ваганьковском кладбище недалеко от могилы Есенина. Почти никто не пришел, были родные и несколько посторонних почти людей; из тех, кто ходил всегда, никто не пришел. Мы дали объявление в газету, его не поместили, с трудом разрешили привезти из морга на квартиру, у ворот стояли люди, которым было приказано никого к нам не пускать, чтобы не было толпы. Они ничего не взяли, не ограбили, они пришли, чтобы убить…»
Лидии Чарнецкой повезло: рана оказалась не смертельной. Когда через несколько дней ее выписали из больницы и она пришла в Брюсов переулок, то квартира ее хозяев оказалась уже опечатанной. Женщине ничего не оставалось делать, как отправиться на дачу в Горенки. Однако здесь она пробыла совсем недолго: узнав, что домработница осталась жива, за еле оправившейся от потрясения и тяжелого ранения женщиной приехали следователи НКВД. Как свидетеля преступления, ее поместили в …тюремную камеру. Сидевшая в этой же камере Ариадна Эфрон впоследствии вспоминала: «Лидия Анисимовна, немолодая, уже грузная, обритая наголо в больнице, входя в камеру после допросов и опускаясь на койку, недоуменно разводила руками: «Так чего же они хочут от меня, никак в толк не возьму. Я ж им каждую ночь долблю! Откуда ж знать мне, об чем Всеволод Эмильевич и Зинаида Николаевна разговор вели? Я ж им только кушать на стол подам и снова на кухню!».
А М. Белкина добавляет: «Лидия Анисимовна очень горевала о своих хозяевах и в молитвах поминала их. Особенно Зинаиду Николаевну жалела, она рассказывала, что та была очень нервная, еще при Всеволоде Эмильевиче, пока не забрали его, все плакала, убивалась. Лидия Анисимовна все спектакли смотрела, ее всегда в театр приглашали, в первом ряду усаживали, только спектакль «Наташа» ей увидеть не пришлось. Запретили!»
Так кто же убийцы?
В этой истории, на первый взгляд, много странного. На самом деле, ничего странного нет, учитывая время, когда она произошла.
По делу об убийстве Зинаиды Райх было опрошено около 20 свидетелей. Лидия Чарнецкая – в их числе. Следователи у нее все допытывались, запомнила ли она лица преступников. Казалось бы, были очень заинтересованы в том, чтобы найти убийц. На самом деле – едва ли. Их интересовало совсем другое: следователям надо было убедиться в том, что пожилая женщина убийц опознать не сможет.
Странного в процессе следствия действительно было немало. Например, то, что Лидию Чарнецкую, единственного свидетеля, единственного человека, который хоть плохо, скоротечно, но видел одного из убийц, сажают в тюрьму, словно арестованную. И допрашивают не столько о самом происшествии, сколько о чем говорили ее хозяева. И почему-то допросы устраивают только по ночам… Уж в чем-чем, а в убийстве Райх, ее даже подозревать нельзя было. Дело не в этом.
Почему на рассказ о незакрытом балконе и о странных гостях, пришедших перед самой трагедией и представившихся работниками НКВД, следователи не обратили никакого внимания? Почему не поинтересовалсь хорошо сохранившимися отпечатками пальцев по всему мейерхольдовскому кабинету? Почему, наконец, не обратили внимания на то, что никакого ограбления и в помине не было: все находившиеся в квартире ценности, даже лежавшие на столе облигации, оказались на месте.
Ответы лежат на поверхности. Дело в том, что следователи были заинтересованы, чтобы истинные убийцы не были найдены. Более того, они опасались, что домработница преступников может опознать. И успокоились (и выпустили Чарнецкую) только после того, как убедились, что она убийц не запомнила.
Шофер Берии
Почему следователи НКВД были заинтересованы в том, чтобы не найти виновников трагедии? А потому, что детей Зинаиды Райх, законных наследников ее собственности, этой самой кооперативной квартиры, без всяких разговоров выставили на улицу. И сразу после похорон работники НКВД бесцеремонно стали выносить из квартиры мебель, книги и кухонную утварь. Вскоре ни для кого не было секретом, что в освобожденную НКВД квартиру вселился их работник. И не простой работник, а личный шофер Берии…
Так было ли это ограбление или все же заранее организованное убийство? И не тот ли личный шофер Берии убивал Зинаиду Райх?:
В том, что убийство жены В. Мейерхольда было организовано спецслужбами, сейчас уже никакого сомнения не вызывает: во всем виден знакомый почерк. К такому выводу давно уже пришли все, кто пытался разобраться в этой таинственной истории. Кстати, в 1988 году, незадолго до своей смерти, дочь Зинаиды Райх Татьяна Сергеевна Есенина написала заявление в Политбюро ЦК КПСС с просьбой разобраться в этой загадочной истории. Ею занимался помощник прокурора Москвы В. Рябов. Утверждают, что он добросовестно пытался это сделать. Но разве можно что-то сделать спустя столько лет, да еще если в ней завязаны спецслужбы?
Так что тайна смерти Зинаиды Райх до сих пор остается нераскрытой.
А вот «убийц» в Москве «нашли». Ими оказались люди, которые, что называется, попали под руку. Сначала следователи пытались сделать убийцами Зинаиды Райх ее зятя, мужа дочери Татьяны, и его родного брата – Владимира и Ивана Кутузовых. Путем угроз им даже удалось выбить из Лидии Анисимовны такие показания. Но Кутузовы держались стойко. А Иван Кутузов во время допросов даже кричал следователям: «Фашисты!». А иногда даже вступал с ними в драку. В итоге обвинение в убийстве Зинаиды Райх с него все же сняли (как и с брата), но подвели под статью о разглашении государственной тайны. Какую же тайну выдал этот человек? Оказывается, после того как его все же выпустили, он рассказывал знакомым и друзьям, что его на следствии били. Только за это он получил пять лет лагерей и был отправлен в Воркуту.
Когда от Кутузовых все же отстали, нашли новых «убийц». Ими оказались соседи Мейерхольда и Райх – артист Большого театра Головин и его сын. Единственной «уликой» против первого стал золотой портсигар с вензелем Мейерхольда. Но это был подарок режиссера артисту ко дню его рождения. А сын Головина пошел заодно – ведь убийц было двое! Никакие отрицания вины обвиняемых и свидетельства знающих людей сначала не помогали. Однако им все же повезло: через несколько лет, проведенных в заключении, их освободили, и даже реабилитировали.
А что же Лидия Чарнецкая?..
О дальнейшей судьбе бывшей домработницы Мейерхольда и Райх достоверно ничего неизвестно. Татьяна Есенина утверждала, что Лидия Анисимовна, пробыв в заключении два или три месяца, вернулась к ним – измученная и напуганная, сильно изменившаяся, не поднимавшая глаз. Ни о чем не рассказывала: ей запретили это делать. Да и сама она боялась что-либо говорить. А через несколько дней, быстро собрав свои вещи, Чарнецкая будто бы уехала к себе на родину, в Витебск.
Другой версии придерживается хорошо осведомленный человек – уже упоминавшийся помощник прокурора Москвы В. Рябов. По его мнению, её отправили в лагерь. Почему – тоже ясно: надо было устранить свидетеля не только убийства, но и того, что творилось на допросах. Конечно, Лидия Анисимовна настолько была запугана, что и так бы молчала. Но в лагере – надежнее.
